Неточные совпадения
Сольвычегодские
уходили насмерть устьсысольских, хотя и от них понесли крепкую ссадку на
бока, под микитки и
в подсочельник, свидетельствовавшую о непомерной величине кулаков, которыми были снабжены покойники.
Самгин стоял у стены, смотрел, слушал и несколько раз порывался
уйти, но Вараксин мешал ему, становясь перед ним то
боком, то спиною, — и раза два угрюмо взглянул
в лицо его. А когда Самгин сделал более решительное движение, он громко сказал...
— Да, эсеры круто заварили кашу, — сумрачно сказал ему Поярков — скелет
в пальто, разорванном на
боку; клочья ваты торчали из дыр, увеличивая сходство Пояркова со скелетом. Кости на лице его, казалось, готовились прорвать серую кожу. Говорил он, как всегда, угрюмо, грубовато, но глаза его смотрели мягче и как-то особенно пристально; Самгин объяснил это тем, что глаза глубоко
ушли в глазницы, а брови, раньше всегда нахмуренные, — приподняты, выпрямились.
Едва он перешел на другую сторону увала, как наткнулся на мертвого зверя. Весь
бок у него был
в червях. Дерсу сильно испугался. Ведь тигр
уходил, зачем он стрелял?.. Дерсу убежал. С той поры мысль, что он напрасно убил тигра, не давала ему покоя. Она преследовала его повсюду. Ему казалось, что рано или поздно он поплатится за это и даже по ту сторону смерти должен дать ответ.
Я зачерпнул из ведра чашкой, она, с трудом приподняв голову, отхлебнула немножко и отвела руку мою холодной рукою, сильно вздохнув. Потом взглянула
в угол на иконы, перевела глаза на меня, пошевелила губами, словно усмехнувшись, и медленно опустила на глаза длинные ресницы. Локти ее плотно прижались к
бокам, а руки, слабо шевеля пальцами, ползли на грудь, подвигаясь к горлу. По лицу ее плыла тень,
уходя в глубь лица, натягивая желтую кожу, заострив нос. Удивленно открывался рот, но дыхания не было слышно.
Но особенно он памятен мне
в праздничные вечера; когда дед и дядя Михаил
уходили в гости,
в кухне являлся кудрявый, встрепанный дядя Яков с гитарой, бабушка устраивала чай с обильной закуской и водкой
в зеленом штофе с красными цветами, искусно вылитыми из стекла на дне его; волчком вертелся празднично одетый Цыганок; тихо,
боком приходил мастер, сверкая темными стеклами очков; нянька Евгенья, рябая, краснорожая и толстая, точно кубышка, с хитрыми глазами и трубным голосом; иногда присутствовали волосатый успенский дьячок и еще какие-то темные, скользкие люди, похожие на щук и налимов.
— А может, я сам тоже хочу
в скиты
уйти? — отшучивался солдат, ворочаясь с
боку на
бок. — Вот Домна помрет, ну, я тогда и
уйду в лес…
Отчего Павел чувствовал удовольствие, видя, как Плавин чисто и отчетливо выводил карандашом линии, — как у него выходило на бумаге совершенно то же самое, что было и на оригинале, — он не мог дать себе отчета, но все-таки наслаждение ощущал великое; и вряд ли не то ли же самое чувство разделял и солдат Симонов, который с час уже пришел
в комнаты и не
уходил, а, подпершись рукою
в бок, стоял и смотрел, как барчик рисует.
Владя побежал, и слышно было, как песок шуршит под его ногами. Вершина осторожно и быстро посмотрела
в бок на Передонова сквозь непрерывно испускаемый ею дым. Передонов сидел молча, глядел прямо перед собою затуманенным взором и жевал карамельку. Ему было приятно, что те
ушли, — а то, пожалуй, опять бы засмеялись. Хотя он и узнал наверное, что смеялись не над ним, но
в нем осталась досада, — так после прикосновения жгучей крапивы долго остается и возрастает боль, хотя уже крапива и далече.
Ещё раз поклонился двум мохнатым холмам
в спутанной рыжей траве и
ушёл бок о
бок с Любой, молчаливой и грустной.
В двери явилась тонкая фигурка женщины
в платочке на голове. Одной рукой она упёрлась
в косяк, а другой теребила концы платка на шее. Стояла она
боком, как бы готовясь тотчас же
уйти.
Ей приснились две большие черные собаки с клочьями прошлогодней шерсти на бедрах и на
боках; они из большой лохани с жадностью ели помои, от которых шел белый пар и очень вкусный запах; изредка они оглядывались на Тетку, скалили зубы и ворчали: «А тебе мы не дадим!» Но из дому выбежал мужик
в шубе и прогнал их кнутом; тогда Тетка подошла к лохани и стала кушать, но, как только мужик
ушел за ворота, обе черные собаки с ревом бросились на нее, и вдруг опять раздался пронзительный крик.
Сани стояли
боком, почти лежали, лошадь по пузо
уходила в сугроб раскоряченными ногами и изредка тянула морду вниз, чтобы лизнуть мягкого пушистого снега, а Янсон полулежал
в неудобной позе на санях и как будто дремал.
Хвостуша от самого переднего отверстия, которое делается и круглым, и овальным, и четвероугольным, все идет к хвосту уже и связывается внизу там, где оканчиваются прутья, кончики которых не обрубают;
бока хвостуши
в трех или четырех местах, смотря по ее длине, переплетаются вокруг поперечными поясами из таких же гибких прутьев, для того чтоб вдоль лежащие прутья связать плотнее и чтоб рыба не могла раздвинуть их и
уйти.
Она не договорила. Он схватил ее за руку, сдернул с кровати и стал бить по голове, по
бокам, по груди. Чем больше он бил, тем больше разгоралась
в нем злоба. Она кричала, защищалась, хотела
уйти, но он не пускал ее. Девочка проснулась и бросилась к матери.
Меркулов не слышал и не чувствовал этой дикой неблагозвучности, на которую издалека отозвался Семен. Он весь
ушел в борьбу с медным чудовищем и все яростнее колотил его по черным
бокам, — и случилось так, что вопль, человеческий вопль прозвучал
в голосе бездушной меди и, содрогаясь, понесся
в голубую сияющую даль. Меркулов слышал этот вопль, и бурным ликованием наполнилась его душа.
— Тебе бы, господин честной, лучше
уйти, не то —
в самом деле —
боками поплатишься… Здесь это бывает, — сурово ответил купец.
Если насытить воду селитряным порошком, а потом подсыпать еще селитры лишней, всё согреть и не мешавши дать остынуть, то селитра лишняя не ляжет порошком на дне воды, а соберется вся шестигранными столбиками и сядет на дне и по
бокам, столбик подле столбика. Если насытить воду селитряным порошком и поставить
в теплом месте, то вода
уйдет паром, а селитра лишняя также сложится столбиками шестигранными.
Так, невидавший никогда собрания человек, увидав теснящуюся, шумящую, оживленную толпу у входа, и решив, что это и есть самое собрание, потолкавшись у дверей,
уходит домой с помятыми
боками и с полной уверенностью, что он был
в собрании.
Довольные тем, что и им, вынувшим несчастливый жребий и оставшимся дома
в то время, как их товарищи
ушли в поход, привелось поразмять
бока в ратной потехе, они весело беседовали, усевшись кучками вокруг костров. Слышались шутки и смех, кое-где начиналась и обрывалась песня.
Вдруг
в умных черных глазах его блеснул свет, он повернулся ко мне
боком, как бы
уходя.